Помните, я говорила, что постепенно выложу сюда весь Монсальват? Еще одна глава....А вы не хотите поднять какой-то из своих старых текстов?
Спросить ваших пч, не читается ли он иначе, чем 2-3 года назад? Это все та же история - или другая?
И посмотреть, как для вас звучит эта история - не в плане художественной ценностину ее, а насколько изменилось восприятие? Арно поманил меня к ограде сада, сквозь решетку я увидел девушку. В одной руке она держала четки, другой тихонько поглаживала яблоню.
– Смотри, это моя кузина, Катрин де Монсалви!
Девушка прислонилась к дереву и мечтательно улыбнулась в небо.
– Правда, она красивая, Жак?
Я посмотрел, как вспыхнули глаза у Арно:
– Да. Очень. Она… старше тебя?
Он вцепился в ограду, пальцы побелели:
– На десять лет. И еще хромает, и впридачу ее папаша спустил все состояние. Ну и что?! Она же не кобыла на разведение!
– Арно… она правда очень красивая.
Он закрыл глаза:
– Я хочу, чтобы она была моей.
дальше
Люди не воспринимали дружбу Арно и Катрин всерьез. Никто так и не сделал девушке стоящего предложения, а на ее отказы от мезальянсов семья смотрела благосклонно. Гром грянул, когда ему исполнилось 15, а ей 25 – друг сказал отцу, что хочет сам выбрать себе невесту. Его выпороли, а ее решили отправить в монастырь. Я присутствовал при их прощании:
– Арно, мой светлый ангел, ты вырастешь... благородный, сильный, красивый. Пускай тебя полюбит бог, нет, ну как же меня угораздило, – она заплакала.
Он побледнел, прижал ее к себе:
– Поклянись, что не дашь нерушимых обетов.
– Арно, мой бог, – она прижала руки ко рту. – Нет, ты не прав, ты не всерьез, это детство, это пройдет…
– Тише, тише, не плачь, все будет хорошо. Честью клянусь, я всерьез. Только обещай мне ждать.
Влюбленным запретили видеться, у них отбирали письма. Каждое Рождество она присылала закладку для молитвенника. «Пускай тебя полюбит бог, вовек блаженны небеса», – вышивала Катрин. У Гийома де Монсалви язык не повернулся приказать отобрать у сына ее рукоделие…
У Арно было 5 закладок в молитвеннике и титул Командора к 20 годам. Люди шептались о звонкой мошне и коварных интригах, но они не знали главного – отец обещал Арно благословить их с Катрин брак, если сын докажет, что он того достоин. Попроси Гийом у Арно корону Франции на бархатной подушечке, тот бы и ее достал, но отец ограничился: «Стань мужчиной, сынок».
Сразу после посвящения мы вдвоем отправились к старому Гийому. Я помню, как мы соскочили со взмыленных коней, и Арно бросил отцу в руки новенький командорский плащ.
– Арно, сынок, поздравляю!
– Катрин.
– Она... мне написали, она заболела.
Арно вцепился в поводья, стиснул зубы, поднял глаза на отца.
– Будет все, как ты захочешь, – сдался старый граф. – Меняй лошадей, я пока достану необходимые бумаги для аббатисы.
Ее похоронили за несколько дней до нашего приезда. Никому из де Монсалви в голову не могло прийти, что благочестивый монастырь для благородной девицы обернется жестокой тюрьмой. Мать-настоятельница истово верила, что непосильные испытания приведут строптивую послушницу к богу.
Он схватился за меч, когда увидел могилу Катрин, я чудом успел выбить клинок. Аббатиса с визгом сбежала. Арно упал на колени перед могильным холмом, с нежностью провел рукой по черной земле.
– Катрин, моя Катрин… Господи, за что ты так с нами?!
У меня перехватило дыхание.
Он повернулся ко мне, глядя совершенно безумными глазами:
– Зачем? Зачем он забрал ее у меня? Жак, ты можешь мне объяснить?
Что я мог ему ответить?
– Арно, если бы ты мог решать за нее, между адом и раем, как бы ты выбирал?
Он обмяк, надолго спрятал лицо в ладонях:
– Невеста Христова, значит. Пускай тебя полюбит Бог, Катрин, пусть ему достанется твоя нежность... Вовек блаженны Небеса – у них есть ты.
Он поднял голову:
– Не смотри на меня так! Я справлюсь, Жак. У меня еще есть Камелот и ты… Только дай мне побыть одному.
Тело Катрин было перезахоронено в Монсальвате, в одном из самых красивых его уголков – никто не посмел отказать Арно в этом желании.
Катрин де Монсалви
1260 – 1290 Р.Х.
Пускай тебя полюбит Бог. Вовек блаженны Небеса
Арно де Монсалви
Пять закладок в его молитвеннике. Всегда пять.