Смерть чиновника (историческое)

[.molnija.]

todesser.livejournal.com/1142360.html

Помните, у Чехова есть такой рассказ? Вкратце: мелкий чиновник случайно чихнул на гражданского генерала и потом долго изводил себя ("а что же мне будет" и генерала ("извините, я вас обрызгал". И так его достал, что тот в итоге на чиновника наорал. Чиновник пришел домой и…умер.
В советской школе рассказ казался очень смешным и преподносился как смешной. Мол, смотрите, дети, какое ничтожество, как дрожит перед начальством! И мы, конечно же, смеялись. Ибо и фамилия чиновника доставляла ("Червяков" и выписано было здорово. А ведь в рассказе ничего смешного нет. Но это я узнал чуть позже.

Дело в том, что тогда в законодательстве был такой третий пункт статьи 788 Устава о службе по определению от правительства. Звучал он так:
начальник имеет право отставить [чиновников] от должности по своему усмотрению и без просьбы их. На такое распоряжение уволенные не могут жаловаться, и все их жалобы, а также просьбы о возвращении к прежним должностям не должны быть вовсе принимаемы к рассмотрению, но оставлены без всякого действия и движения

А теперь поставьте себя на место чиновника: жить под дамокловым мечом внезапного увольнения. Причем не важно, как исполняешь свои обязанности. Жаловаться-то нельзя. Круче этого разве что жизнь самурая, которому хозяин в любое время мог приказать сделать сэппуку. Отличие только в том, что чиновнику оставляли жизнь и, зачастую, и свободу. Но жизнь, можно сказать, была кончена. У уволенного чиновника не было ничего, даже квартира зачастую была казенная и, соответственно, он ее лишался. Конечно, его могла содержать жена — уроками музыки или там вышиванием, но разве это деньги?
Увольнение по третьему пункту еще зачастую означало т.н. «волчий билет», т.е. невозможность устроиться на государственную службу куда-то еще. Мера, кстати, была довольно популярной в Российской империи. Например некоего Иосифа Джугашвили турнули из семинарии именно с волчьим билетом. Впрочем, он на это не обиделся и когда стал товарищем Сталиным, то ректора не тронул.
Если учесть, что значительных накоплений чиновник сделать не мог, то открыть частное дело ему не светило (не было стартового капитала). Т.е. его положение и вовсе становилось аховым.
Заработать пенсию тогда тоже было не так-то просто, как в СССР, например. Для пенсии кроме стажа (максимальная пенсия — это от 35 лет и более; т.е. выходили на пенсию лет в 60) требовалась еще и благонадежность. Поэтому сцены в разных там книга или фильмах, когда чиновник шустро вытягивается во фронт при виде портрета государя-императора я бы тоже особо смешными не назвал. Ведь добрые соседи могли бы стукнуть куда надо (стучать граждане у нас любили и при Николае, и при Сталине, и при Брежневе, и сейчас готовы) и…нет, чиновника за это не посадили бы и даже не уволили, но в личном деле заметка появилась бы. Кстати, подобные кондуиты в Российской империи были весьма распространены. Велись они не только на чиновников, но даже на рабочих, особенно если они работали на стратегических предприятиях, типа Путиловского завода. Т.е. выставили за стачку, он устроился на другой завод, а туда через некоторое время (интернета тогда не было) приходит бумажка. И превед!
Конечно, были исключения, например, Римский-Корсаков был уволен из консерватории по политической статье и срать на всех хотел, ибо был человеком с мировым именем, связями, да и деньги по авторским правам капали. Но в целом увольнение по третьей статье было крахом жизни среднего чиновника и зачастую уволенные спивались или пускали пулю в лоб.
С учетом всего этого перечитайте «Смерть чиновника» еще раз — рассказ как бы нихуя не смешной.

запись создана: 19.05.2010 в 00:24

@темы: рецензии, цитатник, на подумать

Comments

[Lindwurm]

Блеск

Правда мне этот рассказ и так никогда смешным не казался.

[.molnija.]

Lindwurm ага )) и мне

[*Ривер*]

Как раз недавно спорила об этом с одним человеком - о том, что любое произведение, чтобы хоть насколько-то близко понять, что клал туда автор, надо воспринимать в культурном и временнОм контексте. Совсем по-другому воспринимается, например, опадающая сакура, когда понимаешь, что это нифига не намёк на розовую романтику, а вовсе даже наоборот. Или всяческие восславления свободной любви, писаные на рубеже 19-20 веков - когда вспомнишь, как прекрасно тогда обстояли дела с контрацепцией, да и с медициной в целом.

[Punch]

Хэлле, а что означает опадающая сакура?

[*Ривер*]

Punch, если в среднем - то быстротечность прекрасного. А в большинстве аниме она означает раннюю и прекрасную смерть. Иногда тонкости значения могут варьироваться: самурайская смерть, смерть очень молодого человека, не оставившего детей... в общем, примерно такой спектр значений.
"Блич" в этом отношении - такой кладезь ложных толкований при переносе из одной культуры в другую...

[Punch]

Хэлле, то есть то, что Бьякуя со своей Сенбонзакурой ещё жив - не изначальная задумка, а авторская недоработка?

[*Ривер*]

Punch, почему? Он же ею другим смерть несёт, а не себе
Кстати, ещё в этом плане показателен диалог про луну и обезьяну. Русские зрители его понимают с точностью до наоборот.

[Punch]

Хэлле, не помню диалог... можно напомнить? И смысл, как он задумывался автором.

[*Ривер*]

Punch, я тоже его очень условно помню. Если в общих чертах - Бьякуя после боя с Ренджи говорит ему про обезьяну, которая никогда не дотянется до луны. Обычно это понимают в том смысле, что Бьякуя сравнивает себя с луной и утверждает, что Ренджи никогда с ним не сравнится. На самом же деле это отсылка к буддийской притче: обезьяна не может дотянуться до луны, но может - до отражения луны в реке. То есть Ренджи рекомендуют сменить цель - что он и делает, уже не пытаясь победить Бьякую, а обратив усилия на спасение Рукии.

Молния, если мы уйдём в лютый оффтоп - меня можно затыкать.

[Punch]

Хэлле, ааа, вспомнил. Да, теперь ясно.

[.molnija.]

Хэлле, вы тут так интересно обсуждаете! Про отражение - я сама впервые слышу!!

[Stella Lontana]

.molnija., по-моему, автор исходного поста немного передергивает слишком старательно интерпретирует: если я правильно помню, в рассказе подчеркивалось, что начальник "не свой", "но всё равно неудобно".
При этом я сама недавно перечитывала рассказ, смешно ни разу не было. Скорей всего, потому, что я сама иррационально боюсь начальства, страшно этого стыжусь и не знаю, что с этим делать. То есть доя меня в основе "Чиновника" - не социальная подоплека, а психологические проблемы героя.

[Volker von Alzey]

Нас в школе, напротив, учили, что рассказ жалобный и про очередного маленького человека. Я же всегда считал, что Чехов смотрел на Червякова безо всякой жалости. Впрочем, Чехов вообще никого не жалел.

[Навия]

Нас не учили, что смешной, кажется. прочем, сочувствовать тоже не учили. Но мне как-то и тогда не казалось смешным. Впрочем, я редко находила общий язык с учителями литературы... но спорить остерегалась.

[Хейлир]

Я слышала, что был реальный случай в Таганроге того времени, когда чиновник повесился, потому что начальник пригрозил отдать его под суд за какую-то провинность.

И страх "человека в футляре" ("как бы чего не вышло", "узнает начальство"), он ведь тоже не на пустом месте родился. И в конце рассказа Иван Иваныч прямо говорит: "Видеть и слышать, как лгут и тебя же называют дураком за то, что ты терпишь эту ложь; сносить обиды, унижения, не сметь открыто заявить, что ты на стороне честных, свободных людей, и самому лгать, улыбаться, и всё это из-за куска хлеба, из-за теплого угла, из-за какого-нибудь чинишка, которому грош цена, — нет, больше жить так невозможно!"

[.molnija.]

спасибо за комментарии!

Хейлир, про реальный случай - о как ((

Навия,

Нас не учили, что смешной

о, хорошо, что тк!

Hildegrim Hel, вопрос интересный, что думал сам Чехов... спасибо, я озадачилась - в голову не приходило вот тк поробовать еречитать!

Stella Lontana, ну, автор зато очень выпукло показывает, что в рассказе ему важно - за такое я передергивания всегда прощаю )) Но это мой старый френд, так что я пристрастна ))

[Volker von Alzey]

.molnija., он сам без симпатии относился к таким "маленьким людям", насколько знаю. Тот же рассказ "Толстый и тонкий" ещё взять. Вообще он как автор не склонен к разного рода сентиментальности, это точно.