ПрислалАркадий Цурюк: В Москве сейчас натуральный июбрь, но я всё-таки принесу августовское:
Тикки Шельен - Август. Больная птица
читать дальшеАвгуст, божественный месяц, созрели земные плоды, виноград, баклажаны, Август, зеленые клены наглядно сияют на плоской небесной эмали, Лето исходит последней жарою, срываясь на грозы, скрываясь в туманы, Душные полдни, ознобные ночи, больная птица на скомканном одеяле, Глаза у птицы заволокло, серые с золотом глаза у птицы, Птица дышит хрипло и тяжело, темные перья ее разметались, Птица заглядывает в меня за миг перед тем, как начать мне сниться, И, засыпая, берет мою руку невесомыми призрачными перстами.
Откуда ты знаешь про ангелов, Сказать смешно, Как любят они, что едят они, о чем грустят, А даже если никак не любят, мне уже все равно, Следы от ее невесомых пальцев на коже моей горят.
Осень-арахна плетет кружева, все одно — получаются липкие сети, Северный ветер рвет черепицу с моей и так-то нетвердой крыши, Когда-то давно мне хотелось спасти всех раненных в жопу на этой планете, Но Бог оказался на высоте и меня не услышал. Если бы только узнать, как можно распахнуть ее клетку, вернуть ей воздух, Если бы только успеть отыскать для нее у аптекаря целебные зерна, успеть, потому что золотые глаза уже тускнеют. Пока не поздно, Вернуть ее в небо, и не умирать, и бить крылами в чертогах горних,
Оставь в покое ее, Боже мой, Уйди и забудь. Не лезь в чужую жизнь, Боже мой, будет только хуже. Но когда я вспоминаю глаза ее, мне уже не уснуть, Я вижу только глаза ее, и весь этот мир мне нафиг не нужен.
Август, божественный месяц, потоки метеоритов, летучие мыши тоже, «Август» — само это слово застряло в горле, как пакостной крови сгусток, Ты же не лекарь, ты шарлатан, а не врач, ты помочь ей никак не сможешь, Откуда ты знаешь, как умирают ангелы, будь им пусто! Нет таких трав, чтоб сорвать, заварить, растереть в меду и скормить по ложке. Осень-арахна глядит сквозь решетку ажурной листвы золотыми глазами, Но если я вправду увижу, как эти глаза застилает серая пленка, Легче мне будет, если моя голова разобьется о серый камень.
Анафеме предан тот, кто не верит, что кроме земли, есть что-то еще. Анафеме предан тот, кто скажет, что у птиц и у ангелов нет души. Я умоляю ее — держись. Я умоляю ее — держись. Я целую ей полупрозрачные руки и заклинаю — дыши.
читать дальшеНас согревает радиатор, Его мы любим, но тираним, Ребёнок наш, как гладиатор, Отважен, грязен и изранен. Прощай, грибы, прощай, крыжовник, Летящая по небу белка, Прощай, колодец и коровник, И переспелок перестрелка. Нас согревает радиатор, Но скоро заморозки, милый, Заиндевел иллюминатор У нашей шхуны небескрылой. И поплывёт наш дом по небу, И поплывёт наш дом по снегу. Сперва по снегу кучевому, Потом по снегу перьевому, По первому густому снегу К тому неведомому брегу…