Надо мной только небо
простите за некоторый сумбур, писано в перерыве между тремя делами. И, честно говоря, не знаю, попала ли я пальцем в небо или и вправду в теме человека в империи есть такие фишки, как причина и повод. С удовольствием выслушаю мнения.
В Империи именно через них, на самых высоких инстанциях решаются вопросы даже сугубо личных взаимоотношений. В смысле, вот, 8 марта – всенародный повод поздравить. Причина – наличие неких личных или деловых отношений с лицом альтернативного пола. Поздравить можно, для примера, жену, тещу, секретаршу. Купить им шоколад, шубу, сковородку. Вручать в зависимости от отношений с конкретными женой, тещей и секретаршей. Империя тщательно следит за тем, что «настоящие» причины и поводы доходили до низов.
Вы думаете, это ерунда. Восьмое марта, никакого криминала. Ха-ха три раза.
Схема работает на всех уровнях. Если ребенок хочет от родителей, скажем, велосипед, то он должен предоставить повод (окончание класса) и причину (хорошие отметки). Если он этого сделать не может, неважно по каким причинам (конфликт с учителем, проболел четверть), то настоящий имперец родному ребенку велосипед не купит. Потому что ему даже в голову не придет, что так можно. Потому что даже не встанет вопрос, чем же детка будет заниматься, если все ее друзья катаются, а без великов только разбитная шпана из другого квартала. А вопрос чувств ребенка тоже блекнет на фоне причины и повода.
Если империя решит, что теперь нечто не причина или не повод, то это не просто аннулируют, скажем, отменив выходной день. Нет, будет или гробовое молчание или громогласное обливание помоями. Чувства конкретного человека, у которого, например, фактически отобрали праздник – его личные проблемы. Ты уж как-нибудь сам уложи себе в голову когнитивный диссонанс, когда в этом году мы спасаем елки и собираем макулатуру, а в следующем на все забиваем, а затем опять спохватываемся, что деревья надо беречь.
Имперские установки прекрасно живут и сегодня. Сказал Батя всем пенсионерам Беларуси проходить диспансеризацию каждый год. И вот эти божьи одуванчики послушно идут по кабинетам в разгар дачного сезона (ну, в прошлом году в конце весны это дело было). На уровне страны диспансеризация – окупаемая инициатива, сами понимаете. А уж как благодарен в душе электорат, матерящийся вслух... их вспомнили. О них позаботились. Да, для них это забота, они все еще зачем-то нужны стране, их все еще держат в неких списках.
Это ведь к врачам отправляется то самое поколение, которое всегда ждет повестки. И ничего, если сегодня не на войну, а в кабинет флюорографии.
Это ведь к врачам посылают то поколение, которое иной причины и повода не знает. Точнее, их представление о причинах и поводах связано со смертельно раненым бойцом - это человек, запчасти от корого уже можно отрезать, спасать нечего.
читать дальше
В Империи именно через них, на самых высоких инстанциях решаются вопросы даже сугубо личных взаимоотношений. В смысле, вот, 8 марта – всенародный повод поздравить. Причина – наличие неких личных или деловых отношений с лицом альтернативного пола. Поздравить можно, для примера, жену, тещу, секретаршу. Купить им шоколад, шубу, сковородку. Вручать в зависимости от отношений с конкретными женой, тещей и секретаршей. Империя тщательно следит за тем, что «настоящие» причины и поводы доходили до низов.
Вы думаете, это ерунда. Восьмое марта, никакого криминала. Ха-ха три раза.
Схема работает на всех уровнях. Если ребенок хочет от родителей, скажем, велосипед, то он должен предоставить повод (окончание класса) и причину (хорошие отметки). Если он этого сделать не может, неважно по каким причинам (конфликт с учителем, проболел четверть), то настоящий имперец родному ребенку велосипед не купит. Потому что ему даже в голову не придет, что так можно. Потому что даже не встанет вопрос, чем же детка будет заниматься, если все ее друзья катаются, а без великов только разбитная шпана из другого квартала. А вопрос чувств ребенка тоже блекнет на фоне причины и повода.
Если империя решит, что теперь нечто не причина или не повод, то это не просто аннулируют, скажем, отменив выходной день. Нет, будет или гробовое молчание или громогласное обливание помоями. Чувства конкретного человека, у которого, например, фактически отобрали праздник – его личные проблемы. Ты уж как-нибудь сам уложи себе в голову когнитивный диссонанс, когда в этом году мы спасаем елки и собираем макулатуру, а в следующем на все забиваем, а затем опять спохватываемся, что деревья надо беречь.
Имперские установки прекрасно живут и сегодня. Сказал Батя всем пенсионерам Беларуси проходить диспансеризацию каждый год. И вот эти божьи одуванчики послушно идут по кабинетам в разгар дачного сезона (ну, в прошлом году в конце весны это дело было). На уровне страны диспансеризация – окупаемая инициатива, сами понимаете. А уж как благодарен в душе электорат, матерящийся вслух... их вспомнили. О них позаботились. Да, для них это забота, они все еще зачем-то нужны стране, их все еще держат в неких списках.
Это ведь к врачам отправляется то самое поколение, которое всегда ждет повестки. И ничего, если сегодня не на войну, а в кабинет флюорографии.
Это ведь к врачам посылают то поколение, которое иной причины и повода не знает. Точнее, их представление о причинах и поводах связано со смертельно раненым бойцом - это человек, запчасти от корого уже можно отрезать, спасать нечего.
читать дальше
И еще - я говорю об империи, которой уже нет и поколении, которое медленно уходит.
Ну вот я с периферии, и мои впечатления о том, какой таракан сидел в голове у родственников, полностью совпадают с вышенаписанным. Причем без разницы, идет речь о республиканской столице, заштатном райцентре в Средней полосе или Питере.
Вы учитывайте, что если собирать информацию с хоть малейшей предвзятостью - в восприятии историй, в выборе рассказчиков (а если в вашей семье есть определенный стиль общения, то и друзья семьи будут тяготеть к схожему стилю общения, а кардинально отличающихся в легкодостижимом круге вы не найдете), то вы соберете только один тип историй. И учитывайте, что личные истории, вырастающие из описанного Молнией стиля общения, обычно травматичны, болезненны, а люди редко любят рассказывать историю личной глубокой боли кому-то, кроме очень близких друзей или специалистов.