Надо мной только небо
СПН-мифология, отличный пример в кассу. я думаю, вы найдете массу сходства с сериалом.очень многа букв
Мистер Смерть прискакал из долины на своем белом жеребце, он стрелял из всех своих пистолетов – бах, бах, бах, - так что мы сначала подумали, что это какой-то ковбой опять упился. Мы, ребята, все ужас как перепугались, да и взрослые тоже струхнули, только они-то его знали лучше.
Но в этот день он и пальцем никого не тронул, кроме одного парня по имени Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри, по которому у нас все девушки сохли. А его Мистер Смерть именно что пальцем тронул, так что тот не сразу взял да помер, а лежал окоченелый, весь в поту, и в брюхе пуля: пьяный ковбой всадил, партнер по юкеру.
Когда в городке прослышали, что Билли вот-вот помрет, у многих наших девушек подушки промокли от слез, потому что был он собой хоть куда и от женщин ему отбою не было. Ну а больше всех плакала и горевала молоденькая Мод Эпплгейт, рыжая наша красотка, вся в веснушках.
А ухаживать за Билли взялась старая Мэри-индианка, и лечила она его припарками и всякими лечебными травами. Но там, где любая черноволосая девушка будет сидеть и убиваться, рыжая всегда что-нибудь да придумает. Вот и Мод тоже не растерялась.
Поплакала она, поплакала, да и решила, что хватит уж сидеть сложа руки, вытерла глаза нижней юбкой, оседлала отцовскую пегую лошадку и поскакала вслед за мистером Смерть.
И вот едет Мод Эпплгейт по горам и по долам, по коровьей стране в овечью страну, по овечьей стране в индейскую страну, по индейской стране на высокие горы, и тут-то и догнала она наконец мистера Смерть. И было это в миле от старой избушки, где жил он со своей бабушкой на самом краю леса.
Мод отдышалась и громко так закричала:
– Эй, мистер Смерть, подождите меня! Подождите меня, мистер Смерть!
Тут мистер Смерть остановил своего белого жеребца и огляделся по сторонам, ища, кто же это осмелился его позвать.
– Эй, чего ты хочешь, милочка? – спросил он у Мод, когда она подъехала поближе.
– Ох, мистер Смерть! – говорит Мод, тяжело дыша. – Ехала я по горам и по долам, по коровьей стране в овечью страну, по овечьей стране в индейскую страну, по индейской стране на высокие горы, и хочу я у вас спросить, не отпустите ли вы Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри, суженого моего?
И тут мистер Смерть как откинет голову, так что его черное сомбреро свалилось назад и повисло на тесемках, да как захохочет.
– Ну и ну! – говорит мистер Смерть. – Слушай-ка, малютка, мордашка у тебя - прямо загляденье!
Но Мод Эпплгейт не зря ехала по горам и по долам, не зря она терпела голод и жажду, не зря чуть до смерти не загнала отцовскую пегую лошадку; да к тому же Мод была рыжая и спуску никому давать не привыкла. Подбоченилась она да как начнет ругать мистера Смерть. В моих краях, говорит, ни один джентльмен не станет смеяться над леди, коль она в беду попала, и уж пусть мистер Смерть ведет себя прилично, и кто только его воспитывал? Уж коли на то пошло, любой грязный пьянчужка и то лучше обращается с дамой. Да провалиться ей на этом месте, если это не так.
Ну тут мистер Смерть перестал смеяться, сидит на своем коне как вкопанный, слушает ее, и только глазами моргает. И когда Мод совсем выдохлась, достал он не спеша свой кисет, отсыпал табачку и скрутил цигарку.
– А что ты мне дашь за Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри? – спросил он.
Но Мод была девушка гордая. Она и вправду разобиделась на мистера Смерть. Тряхнула она своей рыжей гривой и губы этак вот скривила. Я, говорит, о делах до тех пор не буду разговаривать, пока лицо не умою и не поем чего-нибудь. Ехала я по горам и по долам...
– Ну ладно, ладно, – говорит мистер Смерть. – Езжай сейчас за мной, а как приедем ко мне домой, моя бабушка позаботится о тебе.
И поехали они, Мод и мистер Смерть, вверх по горе, и мистер Смерть все придерживал своего белого жеребца, чтобы тот не сильно опережал вконец уставшую пегую лошадку. Ехали они, ехали и подъехали к старой избушке, из трубы которой шел дым. И видят, что в дверях стоит старая бабушка мистера Смерть и рада радешенька, что наконец-то к ним кто-то в гости пожаловал.
– Ну заходи, заходи, душенька! – закричала она, не успели они еще и к дому подъехать.- У меня уж и обед готов, и чайник на огне стоит. Заходи, милая, отдохни с дороги!
И подъехали они к дому поближе, и мистер Смерть соскочил со своего белого жеребца и стал помогать Мод сойти с лошади. И когда обхватил он ее за талию, чтобы спустить на землю, пальцы его сошлись у нее на спине, до того у нее талия тонкая была.
– Ну до чего хороша, моя душенька! – приговаривает старая бабушка, а сама так и ковыляет вокруг со своей клюкой, ну прямо как птица с подбитым крылом. Проводила она Мод внутрь, дала ей воды умыться и костяной гребень, и достала она из своего старого, медью окованного сундука чудесную шелковую шаль и накинула ее на Мод. И когда мистер Смерть, покормив лошадей, пришел со двора, увидал он, что Мод Эпплгейт сидит, что твой рыжий ангел, и попивает себе тихонько чай.
Да, наша Мод была себе на уме, знала, с какого конца за дело взяться, и скоро – и часа не прошло, - как мистер Смерть и его бабушка со смеху покатывались над ее рассказами о наших краях.
Но скоро мистер Смерть стал зевать и носом клевать.
– Наездился я сегодня, – говорит он своей бабушке. – Два раза пришлось вокруг света объехать и обратно, дай-ка я положу тебе голову на колени да сосну часок-другой.
Сказал он так и скоро уж и захрапел. И как он заснул, стала его бабушка у Мод расспрашивать, кто она такая, да откуда к ним приехала, за чем ее так далеко занесло. Ну и рассказала ей Мод все о Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри, суженом своем. Выслушала ее бабушка.
– Да, – говорит, – жалко мне, что сердце-то твое уже занято, очень уж ты на меня молодую похожа. Будь моя воля, посватала бы я тебя за своего внучка. Я-то уж стара стала, и хотелось бы мне женить его перед смертью. Ты девушка молодая, красивая собой, неглупая, и сдается мне, ты и колдовать малость умеешь. Правду я говорю?
– Ну что ж, – отвечает ей Мод скромно, – случается. Так только, шутки ради.
– А что бы такое к примеру?, – спрашивает бабушка, – Из черной магии или из белой?
– Обеих понемножку, – отвечает Мод. – Раз заколдовала я своего брата, чтобы он арифметику сдал, а раз проповедникову жену заколдовала, чтоб она на свои шнурки наступила и в конскую бадью свалилась.
И снова вздохнула бабушка мистера Смерть.
– Неплохо для начала, внучка, – сказала она. – Как погляжу на тебя - и к чему такой девушке ковбой завалящий, пьяница да картежник, и пулю-то схлопотал через свои дурацкие карты. Но сердцу не прикажешь, раз уж ты твердо стоишь на своем, помогу я тебе. Слушай же: вскоре после того, как Смерть уляжется вздремнуть, начнет он во сне говорить, и тогда может он ответить на три любых твоих вопроса, а потом проснется. Ну так что мне за тебя спросить?
– Спроси его, – не задумываясь, отвечает Мод, – чего он хочет за жизнь Билли-Будь-Неладен-Бэнтри?
– Это один вопрос, – говорит бабушка Смерти, – ты можешь спросить три. Какие у тебя еще вопросы?
Тут Мод призадумалась, а потом и говорит:
– Спроси его, зачем он взял мою младшую сестренку прямо из колыбели?
– Хороший вопрос, внучка, – говорит бабушка. – Ну, теперь последний.
Тогда Мод Эпплгейт склонила свою рыжую голову к рыжему огню и долго так сидела молча, а потом тихо-тихо сказала:
– Спроси его, что он делает, когда ему одиноко?
Ничего не сказала ей на это бабушка, и стали они так сидеть в тишине и ждать, пока Смерть не заговорит во сне. И когда он заговорил, бабушка схватила прядь его черных как смоль волос и тихонько так стала его дергать.
– Скажи-ка, внучек, - говорит Смерти бабка в самое ухо, - что возьмешь ты за жизнь Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри?
Тут Смерть весь вздрогнул и перевернулся во сне.
– Ох, бабушка, – говорит он, – до чего ж красивая она девушка. Будь кто другой на ее месте, попросил бы я глаз. А не глаз, так десять лет жизни. Но у нее я попрошу прокатиться со мной два раза вокруг света, а потом поцеловать меня в губы.
Услышав это, Мод затаила дыхание и откинулась на спинку стула.
– Ну что ж, сынок, – говорит бабушка, – вот тебе второй ее вопрос. Зачем ты взял ее младшую сестренку прямо из колыбели?
И снова Смерть вздрогнул и перевернулся во сне.
– Больная она была, – ответил он. – Везде у нее болезнь сидела. Ну я и взял ее, чтобы ей не пришлось плакать больше.
Тут Мод наклонила голову и глаза рукой закрыла.
– Ну, сынок, – говорит бабушка, – и последний ее вопрос. Что ты делаешь, когда тебе одиноко?
Вздохнул тут мистер Смерть тяжело, застонал во сне и отвернул голову от огня. Долго он шептал и бормотал невнятно, а потом сказал тихо:
– Я тогда подкрадусь к окну и смотрю, как люди спят вдвоем, обнявшись.
И с этими словами он проснулся, зевнул и сказал:
– Черт подери, ну и поспал же я!
И надо вам сказать, что хоть у мистера Смерть и его бабушки работа была такая, были они люди веселые. И вот вечером решили они Мод повеселить, и так они разошлись, что Мод чуть и про дом не забыла. Бабушка стала рассказывать, как люди жили в старое доброе время, а потом достала бутыль черносмородиновой наливки, а мистер Смерть так лихо наигрывал на скрипке, что Мод не утерпела, вскочила со стула, подобрала юбки и давай плясать. Долго они так веселились, и было уже далеко за полночь, когда бабушка мистера Смерть проводила Мод до ее кровати, застланной чистым бельем, и уложила спать рядом с собой.
Рано утром бабушка перечинила и перегладила всю одежду Мод и завтрак им приготовила для дальней дороги: каши овсяной, ветчины и по чашке кофе. И когда мистер Смерть привел своего взнузданного и оседланного белого жеребца и стали они со старушкой прощаться, у той аж слезы на глаза навернулись, так ей было жаль с Мод расставаться.
– Ну, прощайте, – говорит Мод. – Спасибо вам за стол и кров, и если бы не Билли-Будь-Неладен-Бэнтри, вот ей-богу, вовсе бы от вас не уезжала.
Тут подхватил ее мистер Смерть, посадил ее на своего белого жеребца, а сам уселся спереди, и поскакали они со снеговых вершин да прямо в небо, и чудно было Мод Эпплгейт, что скачет она за спиной у мистера Смерть, обхватив его двумя руками за пояс, и не холодно ей ни чуточки, а совсем даже удобно.
Да, то-то было путешествие! Мистер Смерть своего коня то на грозовые тучи направит, что как горы высятся, то на пастбища небесные, где маленькие тучки со своими толстыми белыми мамашами пасутся, а папаша – большой такой, черный, – их у края стережет. То поскачет по полям, где звезды растут, чтобы Мод сорвала парочку и свои рыжие волосы украсила. А раз прямо к луне подлетели, и когда Мод руку протянула и дотронулась до нее, луна ей такой холодной показалась, словно снег, и скользкой такой. К солнцу-то они не могли близко подобраться, а то оно бы их сожгло, так ей мистер Смерть объяснил.
Но мистеру Смерть надо было еще и делом заняться: вокруг света два раза объехать, и вскоре направил он своего коня через необъятный океан. Обернул он Мод в свой плащ-невидимку, и стал он ее возить по разным городам да по разным странам – туда, где китайский народ живет, и русский, и японский, и африканский, и люди, которые отродясь и слова-то на нормальном английском сказать не могут. Показал он ей и замки, и грязные хибарки, каких даже в огромном штате Техас не сыщешь; показал и королей, и принцесс, и бедный люд, а может, она просто и глаз-то не открывала, кто знает! Но что ей сразу видно стало, так это то, что, стоило только мистеру Смерть где появиться, все, кто был жив-здоров, начинали плакать и стонать, но увидеть самого мистера Смерть они не могли, ну а те, кто умирать собрался, те, наоборот, – вставали и улыбались ему, будто был он им лучший друг. И как ни кинь, всем он угождал, и Мод, видя это, радовалась про себя. И пока они так ездили, мистер Смерть много разных историй про свои странствия рассказал Мод Эпплгейт, и ей стало ясно, что он человек серьезный, а не пьяница или бабник какой, и не только о лошадях потолковать может.
А когда они уж совсем домой собрались и последний круг проезжали, мистер Смерть поскакал прямо над океаном и показал Мод Эпплгейт, как в океане киты играют: плыли они, рассекая чистые зеленые воды, ну просто как стадо бизонов по травянистой равнине. Потом пролетел он над Северным полюсом, чтоб посмотрела Мод на полярных медведей, которые все сплошь были белые, только нос чернел. И крокодилов египетских показал он ей, плывущих вниз по Нилу, и тигров индийских, и все эти дикие твари, все ходили парами. И жалко стало Мод Эпплгейт мистера Смерть, жалко ей стало, что на всем белом свете только он один-одинешенек.
Но вот настало время им возвращаться домой, и поскакали они по равнине прямо к нашему городу, вот уже и дым из труб поднимается в бледно-голубое небо, вот проехали они по главной улице мимо магазина Тарбелла, мимо конторы Уэллса Фарго и остановились перед салуном «Синяя птица».
– Эй, зачем это мы тут остановились? – удивилась Мод Эпплгейт, но мистер Смерть ей говорит:
– Подожди. Сейчас увидишь, – и из седла выскакивает.
Потом поднял он Мод и спустил ее со своего белого жеребца на землю, завернул ее в свой плащ-невидимку и говорит:
– Ну а теперь пришло время для второй половины нашей сделки.
И вот стоит Мод, глаза закрыла, ни жива ни мертва, и ждет, что сейчас он ее поцелует. Ждала она, ждала, а ничего не происходит. Тут она глаза открыла, и мистер Смерть ей говорит:
– Нет, Мод, мы не так договаривались – ты сама должна меня поцеловать.
И вот попросила Мод его наклониться, а когда он наклонился, ей хочешь не хочешь, а пришлось его поцеловать. И может, думала она, что будет его поцелуй холодным, а может, думала, что будет он жуть каким страшным, – этого я вам не скажу, сам не знаю, но то-то она удивилась, когда увидела, что руки-то ее уже его за шею обнимают, и, бог их знает, как это они туда попали, а губы ее уже на его губах, и готов вам поклясться, что это мистер Смерть, а не она, отстранился первым и тихо так и мягко ей говорит:
– Ну, теперь беги, Мод. Твой Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри, твой суженый, сидит сейчас в салуне.
Тут снял он с Мод свой плащ-невидимку, и больше она его видеть не могла, только услышала, как его шпоры позвякивали, когда он уходил прочь, и осталась она одна стоять перед салуном, а там в окне сидит ее суженый Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри и попивает виски, а рядом с ним целый выводок девиц, из тех, что не стесняются по салунам шляться. И тут сердце Мод так переполнилось, что того и гляди лопнет, и сама она толком не знает, чего ей больше хочется: то ли схватить палку потолще, ворваться в салун и отколотить своего суженого, то ли сгореть со стыда или сквозь землю провалиться. И тут увидала она, что отцовская пегая лошадка, вычищенная и оседланная, стоит привязанная к двери салуна. Она уж было собралась вскочить на нее и убраться домой, пока никто ее не видел, но тут, как назло, Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри заметил ее в окошко и выкатился на крыльцо, важный такой, будто и не он лежал недавно при смерти.
– Что я вижу, – говорит он, – уж не Мод ли это Эпплгейт ждет меня перед салуном? Где ты пропадала, детка? Ты, говорят, уезжала?
Чувствует Мод Эпплгейт, что щеки у нее как огнем горят. И отвечает ему тут же:
– А ты, говорят, был нездоров?
– Это точно, – говорит Билли и даже головой трясет. – Нездоров и уж совсем умирать собрался, кабы не старая Мэри-индианка со своими припарками и травами, это она меня вылечила!
Ну уж этого Мод Эпплгейт не могла стерпеть. Скакала она по горам и по долам, из коровьей страны в овечью страну, из овечьей страны в индейскую страну, из индейской страны на высокие горы, чтобы помешать мистеру Смерть забрать Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри, ее суженого, она два раза вокруг света объехала и обратно и целовалась с незнакомым мужчиной – и все ради этого лошадника, этого пьянчужки, этого картежника и повесы, вы только поглядите на него: стоит и смотрит на нее, будто она созревший персик, а ему стоит только руку протянуть. Мод так разозлилась, что слезы чуть не брызнули у нее из глаз, но она взяла себя в руки: нет, рыжая женщина по всяким пустякам плакать не будет, она сделает кое-что получше.
Тут она как раз увидела Пэпа Тарбелла, который, свесившись через перила, стоял на крыльце своего магазина, и Мод быстренько произнесла одно из своих заклинаний. И только Пэп сплюнул табачную жвачку, как Мод своими заклинаниями направила ее прямехонько Билли в глаз. И пока тот стоял и ругался на чем свет стоит, так что любая леди убежала бы, зажав уши, Мод отвязала свою пегую лошадку и поскакала прочь. Она пришпорила бедную лошадку так, что та понеслась, как ветер, по городским улицам, только пыль поднялась столбом. И поскакала Мод по горам и по долам, из коровьей страны в овечью страну, из овечьей страны в индейскую страну, из индейской страны на высокие горы, пока не увидала она мистера Смерть на своем белом жеребце.
И тут она закричала:
– Эй, мистер Смерть, подождите меня! Подождите меня, мистер Смерть!
И мистер Смерть услыхал ее, повернул и поскакал назад, хотя до сих пор никто не мог бы похвастаться, что сумел повернуть смерть, – и подхватил он ее с пегой лошадки, пересадил на своего белого жеребца, крепко-прекрепко ее обнял и от души поцеловал, а потом и говорит:
– Вот уж бабушка обрадуется, когда снова тебя увидит.
А Мод Эпплгейт ему вот что сказала:
– И чтоб никогда я больше не слышала, как некоторые к людям в окна подглядывают.
Ну вот и зажила с тех пор Мод Эпплгейт весело и счастливо с мистером Смерть, и сдается мне, что и до сих пор живет. Слышал я, что стала она ему в его работе помогать, и когда мы еще малышами были и по вечерам начинали хныкать и в кровать не хотели идти, матери наши, бывало, нам говорят:
– А ну-ка, детка, угомонись, закрой глазки, сейчас придет к тебе Мод Эпплгейт и споет колыбельную.
И так оно и было. Я сам слышал.
Мистер Смерть прискакал из долины на своем белом жеребце, он стрелял из всех своих пистолетов – бах, бах, бах, - так что мы сначала подумали, что это какой-то ковбой опять упился. Мы, ребята, все ужас как перепугались, да и взрослые тоже струхнули, только они-то его знали лучше.Но в этот день он и пальцем никого не тронул, кроме одного парня по имени Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри, по которому у нас все девушки сохли. А его Мистер Смерть именно что пальцем тронул, так что тот не сразу взял да помер, а лежал окоченелый, весь в поту, и в брюхе пуля: пьяный ковбой всадил, партнер по юкеру.
Когда в городке прослышали, что Билли вот-вот помрет, у многих наших девушек подушки промокли от слез, потому что был он собой хоть куда и от женщин ему отбою не было. Ну а больше всех плакала и горевала молоденькая Мод Эпплгейт, рыжая наша красотка, вся в веснушках.
А ухаживать за Билли взялась старая Мэри-индианка, и лечила она его припарками и всякими лечебными травами. Но там, где любая черноволосая девушка будет сидеть и убиваться, рыжая всегда что-нибудь да придумает. Вот и Мод тоже не растерялась.
Поплакала она, поплакала, да и решила, что хватит уж сидеть сложа руки, вытерла глаза нижней юбкой, оседлала отцовскую пегую лошадку и поскакала вслед за мистером Смерть.
И вот едет Мод Эпплгейт по горам и по долам, по коровьей стране в овечью страну, по овечьей стране в индейскую страну, по индейской стране на высокие горы, и тут-то и догнала она наконец мистера Смерть. И было это в миле от старой избушки, где жил он со своей бабушкой на самом краю леса.
Мод отдышалась и громко так закричала:
– Эй, мистер Смерть, подождите меня! Подождите меня, мистер Смерть!
Тут мистер Смерть остановил своего белого жеребца и огляделся по сторонам, ища, кто же это осмелился его позвать.
– Эй, чего ты хочешь, милочка? – спросил он у Мод, когда она подъехала поближе.
– Ох, мистер Смерть! – говорит Мод, тяжело дыша. – Ехала я по горам и по долам, по коровьей стране в овечью страну, по овечьей стране в индейскую страну, по индейской стране на высокие горы, и хочу я у вас спросить, не отпустите ли вы Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри, суженого моего?
И тут мистер Смерть как откинет голову, так что его черное сомбреро свалилось назад и повисло на тесемках, да как захохочет.
– Ну и ну! – говорит мистер Смерть. – Слушай-ка, малютка, мордашка у тебя - прямо загляденье!
Но Мод Эпплгейт не зря ехала по горам и по долам, не зря она терпела голод и жажду, не зря чуть до смерти не загнала отцовскую пегую лошадку; да к тому же Мод была рыжая и спуску никому давать не привыкла. Подбоченилась она да как начнет ругать мистера Смерть. В моих краях, говорит, ни один джентльмен не станет смеяться над леди, коль она в беду попала, и уж пусть мистер Смерть ведет себя прилично, и кто только его воспитывал? Уж коли на то пошло, любой грязный пьянчужка и то лучше обращается с дамой. Да провалиться ей на этом месте, если это не так.
Ну тут мистер Смерть перестал смеяться, сидит на своем коне как вкопанный, слушает ее, и только глазами моргает. И когда Мод совсем выдохлась, достал он не спеша свой кисет, отсыпал табачку и скрутил цигарку.
– А что ты мне дашь за Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри? – спросил он.
Но Мод была девушка гордая. Она и вправду разобиделась на мистера Смерть. Тряхнула она своей рыжей гривой и губы этак вот скривила. Я, говорит, о делах до тех пор не буду разговаривать, пока лицо не умою и не поем чего-нибудь. Ехала я по горам и по долам...
– Ну ладно, ладно, – говорит мистер Смерть. – Езжай сейчас за мной, а как приедем ко мне домой, моя бабушка позаботится о тебе.
И поехали они, Мод и мистер Смерть, вверх по горе, и мистер Смерть все придерживал своего белого жеребца, чтобы тот не сильно опережал вконец уставшую пегую лошадку. Ехали они, ехали и подъехали к старой избушке, из трубы которой шел дым. И видят, что в дверях стоит старая бабушка мистера Смерть и рада радешенька, что наконец-то к ним кто-то в гости пожаловал.
– Ну заходи, заходи, душенька! – закричала она, не успели они еще и к дому подъехать.- У меня уж и обед готов, и чайник на огне стоит. Заходи, милая, отдохни с дороги!
И подъехали они к дому поближе, и мистер Смерть соскочил со своего белого жеребца и стал помогать Мод сойти с лошади. И когда обхватил он ее за талию, чтобы спустить на землю, пальцы его сошлись у нее на спине, до того у нее талия тонкая была.
– Ну до чего хороша, моя душенька! – приговаривает старая бабушка, а сама так и ковыляет вокруг со своей клюкой, ну прямо как птица с подбитым крылом. Проводила она Мод внутрь, дала ей воды умыться и костяной гребень, и достала она из своего старого, медью окованного сундука чудесную шелковую шаль и накинула ее на Мод. И когда мистер Смерть, покормив лошадей, пришел со двора, увидал он, что Мод Эпплгейт сидит, что твой рыжий ангел, и попивает себе тихонько чай.
Да, наша Мод была себе на уме, знала, с какого конца за дело взяться, и скоро – и часа не прошло, - как мистер Смерть и его бабушка со смеху покатывались над ее рассказами о наших краях.
Но скоро мистер Смерть стал зевать и носом клевать.
– Наездился я сегодня, – говорит он своей бабушке. – Два раза пришлось вокруг света объехать и обратно, дай-ка я положу тебе голову на колени да сосну часок-другой.
Сказал он так и скоро уж и захрапел. И как он заснул, стала его бабушка у Мод расспрашивать, кто она такая, да откуда к ним приехала, за чем ее так далеко занесло. Ну и рассказала ей Мод все о Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри, суженом своем. Выслушала ее бабушка.
– Да, – говорит, – жалко мне, что сердце-то твое уже занято, очень уж ты на меня молодую похожа. Будь моя воля, посватала бы я тебя за своего внучка. Я-то уж стара стала, и хотелось бы мне женить его перед смертью. Ты девушка молодая, красивая собой, неглупая, и сдается мне, ты и колдовать малость умеешь. Правду я говорю?
– Ну что ж, – отвечает ей Мод скромно, – случается. Так только, шутки ради.
– А что бы такое к примеру?, – спрашивает бабушка, – Из черной магии или из белой?
– Обеих понемножку, – отвечает Мод. – Раз заколдовала я своего брата, чтобы он арифметику сдал, а раз проповедникову жену заколдовала, чтоб она на свои шнурки наступила и в конскую бадью свалилась.
И снова вздохнула бабушка мистера Смерть.
– Неплохо для начала, внучка, – сказала она. – Как погляжу на тебя - и к чему такой девушке ковбой завалящий, пьяница да картежник, и пулю-то схлопотал через свои дурацкие карты. Но сердцу не прикажешь, раз уж ты твердо стоишь на своем, помогу я тебе. Слушай же: вскоре после того, как Смерть уляжется вздремнуть, начнет он во сне говорить, и тогда может он ответить на три любых твоих вопроса, а потом проснется. Ну так что мне за тебя спросить?
– Спроси его, – не задумываясь, отвечает Мод, – чего он хочет за жизнь Билли-Будь-Неладен-Бэнтри?
– Это один вопрос, – говорит бабушка Смерти, – ты можешь спросить три. Какие у тебя еще вопросы?
Тут Мод призадумалась, а потом и говорит:
– Спроси его, зачем он взял мою младшую сестренку прямо из колыбели?
– Хороший вопрос, внучка, – говорит бабушка. – Ну, теперь последний.
Тогда Мод Эпплгейт склонила свою рыжую голову к рыжему огню и долго так сидела молча, а потом тихо-тихо сказала:
– Спроси его, что он делает, когда ему одиноко?
Ничего не сказала ей на это бабушка, и стали они так сидеть в тишине и ждать, пока Смерть не заговорит во сне. И когда он заговорил, бабушка схватила прядь его черных как смоль волос и тихонько так стала его дергать.
– Скажи-ка, внучек, - говорит Смерти бабка в самое ухо, - что возьмешь ты за жизнь Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри?
Тут Смерть весь вздрогнул и перевернулся во сне.
– Ох, бабушка, – говорит он, – до чего ж красивая она девушка. Будь кто другой на ее месте, попросил бы я глаз. А не глаз, так десять лет жизни. Но у нее я попрошу прокатиться со мной два раза вокруг света, а потом поцеловать меня в губы.
Услышав это, Мод затаила дыхание и откинулась на спинку стула.
– Ну что ж, сынок, – говорит бабушка, – вот тебе второй ее вопрос. Зачем ты взял ее младшую сестренку прямо из колыбели?
И снова Смерть вздрогнул и перевернулся во сне.
– Больная она была, – ответил он. – Везде у нее болезнь сидела. Ну я и взял ее, чтобы ей не пришлось плакать больше.
Тут Мод наклонила голову и глаза рукой закрыла.
– Ну, сынок, – говорит бабушка, – и последний ее вопрос. Что ты делаешь, когда тебе одиноко?
Вздохнул тут мистер Смерть тяжело, застонал во сне и отвернул голову от огня. Долго он шептал и бормотал невнятно, а потом сказал тихо:
– Я тогда подкрадусь к окну и смотрю, как люди спят вдвоем, обнявшись.
И с этими словами он проснулся, зевнул и сказал:
– Черт подери, ну и поспал же я!
И надо вам сказать, что хоть у мистера Смерть и его бабушки работа была такая, были они люди веселые. И вот вечером решили они Мод повеселить, и так они разошлись, что Мод чуть и про дом не забыла. Бабушка стала рассказывать, как люди жили в старое доброе время, а потом достала бутыль черносмородиновой наливки, а мистер Смерть так лихо наигрывал на скрипке, что Мод не утерпела, вскочила со стула, подобрала юбки и давай плясать. Долго они так веселились, и было уже далеко за полночь, когда бабушка мистера Смерть проводила Мод до ее кровати, застланной чистым бельем, и уложила спать рядом с собой.
Рано утром бабушка перечинила и перегладила всю одежду Мод и завтрак им приготовила для дальней дороги: каши овсяной, ветчины и по чашке кофе. И когда мистер Смерть привел своего взнузданного и оседланного белого жеребца и стали они со старушкой прощаться, у той аж слезы на глаза навернулись, так ей было жаль с Мод расставаться.
– Ну, прощайте, – говорит Мод. – Спасибо вам за стол и кров, и если бы не Билли-Будь-Неладен-Бэнтри, вот ей-богу, вовсе бы от вас не уезжала.
Тут подхватил ее мистер Смерть, посадил ее на своего белого жеребца, а сам уселся спереди, и поскакали они со снеговых вершин да прямо в небо, и чудно было Мод Эпплгейт, что скачет она за спиной у мистера Смерть, обхватив его двумя руками за пояс, и не холодно ей ни чуточки, а совсем даже удобно.
Да, то-то было путешествие! Мистер Смерть своего коня то на грозовые тучи направит, что как горы высятся, то на пастбища небесные, где маленькие тучки со своими толстыми белыми мамашами пасутся, а папаша – большой такой, черный, – их у края стережет. То поскачет по полям, где звезды растут, чтобы Мод сорвала парочку и свои рыжие волосы украсила. А раз прямо к луне подлетели, и когда Мод руку протянула и дотронулась до нее, луна ей такой холодной показалась, словно снег, и скользкой такой. К солнцу-то они не могли близко подобраться, а то оно бы их сожгло, так ей мистер Смерть объяснил.
Но мистеру Смерть надо было еще и делом заняться: вокруг света два раза объехать, и вскоре направил он своего коня через необъятный океан. Обернул он Мод в свой плащ-невидимку, и стал он ее возить по разным городам да по разным странам – туда, где китайский народ живет, и русский, и японский, и африканский, и люди, которые отродясь и слова-то на нормальном английском сказать не могут. Показал он ей и замки, и грязные хибарки, каких даже в огромном штате Техас не сыщешь; показал и королей, и принцесс, и бедный люд, а может, она просто и глаз-то не открывала, кто знает! Но что ей сразу видно стало, так это то, что, стоило только мистеру Смерть где появиться, все, кто был жив-здоров, начинали плакать и стонать, но увидеть самого мистера Смерть они не могли, ну а те, кто умирать собрался, те, наоборот, – вставали и улыбались ему, будто был он им лучший друг. И как ни кинь, всем он угождал, и Мод, видя это, радовалась про себя. И пока они так ездили, мистер Смерть много разных историй про свои странствия рассказал Мод Эпплгейт, и ей стало ясно, что он человек серьезный, а не пьяница или бабник какой, и не только о лошадях потолковать может.
А когда они уж совсем домой собрались и последний круг проезжали, мистер Смерть поскакал прямо над океаном и показал Мод Эпплгейт, как в океане киты играют: плыли они, рассекая чистые зеленые воды, ну просто как стадо бизонов по травянистой равнине. Потом пролетел он над Северным полюсом, чтоб посмотрела Мод на полярных медведей, которые все сплошь были белые, только нос чернел. И крокодилов египетских показал он ей, плывущих вниз по Нилу, и тигров индийских, и все эти дикие твари, все ходили парами. И жалко стало Мод Эпплгейт мистера Смерть, жалко ей стало, что на всем белом свете только он один-одинешенек.
Но вот настало время им возвращаться домой, и поскакали они по равнине прямо к нашему городу, вот уже и дым из труб поднимается в бледно-голубое небо, вот проехали они по главной улице мимо магазина Тарбелла, мимо конторы Уэллса Фарго и остановились перед салуном «Синяя птица».
– Эй, зачем это мы тут остановились? – удивилась Мод Эпплгейт, но мистер Смерть ей говорит:
– Подожди. Сейчас увидишь, – и из седла выскакивает.
Потом поднял он Мод и спустил ее со своего белого жеребца на землю, завернул ее в свой плащ-невидимку и говорит:
– Ну а теперь пришло время для второй половины нашей сделки.
И вот стоит Мод, глаза закрыла, ни жива ни мертва, и ждет, что сейчас он ее поцелует. Ждала она, ждала, а ничего не происходит. Тут она глаза открыла, и мистер Смерть ей говорит:
– Нет, Мод, мы не так договаривались – ты сама должна меня поцеловать.
И вот попросила Мод его наклониться, а когда он наклонился, ей хочешь не хочешь, а пришлось его поцеловать. И может, думала она, что будет его поцелуй холодным, а может, думала, что будет он жуть каким страшным, – этого я вам не скажу, сам не знаю, но то-то она удивилась, когда увидела, что руки-то ее уже его за шею обнимают, и, бог их знает, как это они туда попали, а губы ее уже на его губах, и готов вам поклясться, что это мистер Смерть, а не она, отстранился первым и тихо так и мягко ей говорит:
– Ну, теперь беги, Мод. Твой Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри, твой суженый, сидит сейчас в салуне.
Тут снял он с Мод свой плащ-невидимку, и больше она его видеть не могла, только услышала, как его шпоры позвякивали, когда он уходил прочь, и осталась она одна стоять перед салуном, а там в окне сидит ее суженый Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри и попивает виски, а рядом с ним целый выводок девиц, из тех, что не стесняются по салунам шляться. И тут сердце Мод так переполнилось, что того и гляди лопнет, и сама она толком не знает, чего ей больше хочется: то ли схватить палку потолще, ворваться в салун и отколотить своего суженого, то ли сгореть со стыда или сквозь землю провалиться. И тут увидала она, что отцовская пегая лошадка, вычищенная и оседланная, стоит привязанная к двери салуна. Она уж было собралась вскочить на нее и убраться домой, пока никто ее не видел, но тут, как назло, Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри заметил ее в окошко и выкатился на крыльцо, важный такой, будто и не он лежал недавно при смерти.
– Что я вижу, – говорит он, – уж не Мод ли это Эпплгейт ждет меня перед салуном? Где ты пропадала, детка? Ты, говорят, уезжала?
Чувствует Мод Эпплгейт, что щеки у нее как огнем горят. И отвечает ему тут же:
– А ты, говорят, был нездоров?
– Это точно, – говорит Билли и даже головой трясет. – Нездоров и уж совсем умирать собрался, кабы не старая Мэри-индианка со своими припарками и травами, это она меня вылечила!
Ну уж этого Мод Эпплгейт не могла стерпеть. Скакала она по горам и по долам, из коровьей страны в овечью страну, из овечьей страны в индейскую страну, из индейской страны на высокие горы, чтобы помешать мистеру Смерть забрать Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри, ее суженого, она два раза вокруг света объехала и обратно и целовалась с незнакомым мужчиной – и все ради этого лошадника, этого пьянчужки, этого картежника и повесы, вы только поглядите на него: стоит и смотрит на нее, будто она созревший персик, а ему стоит только руку протянуть. Мод так разозлилась, что слезы чуть не брызнули у нее из глаз, но она взяла себя в руки: нет, рыжая женщина по всяким пустякам плакать не будет, она сделает кое-что получше.
Тут она как раз увидела Пэпа Тарбелла, который, свесившись через перила, стоял на крыльце своего магазина, и Мод быстренько произнесла одно из своих заклинаний. И только Пэп сплюнул табачную жвачку, как Мод своими заклинаниями направила ее прямехонько Билли в глаз. И пока тот стоял и ругался на чем свет стоит, так что любая леди убежала бы, зажав уши, Мод отвязала свою пегую лошадку и поскакала прочь. Она пришпорила бедную лошадку так, что та понеслась, как ветер, по городским улицам, только пыль поднялась столбом. И поскакала Мод по горам и по долам, из коровьей страны в овечью страну, из овечьей страны в индейскую страну, из индейской страны на высокие горы, пока не увидала она мистера Смерть на своем белом жеребце.
И тут она закричала:
– Эй, мистер Смерть, подождите меня! Подождите меня, мистер Смерть!
И мистер Смерть услыхал ее, повернул и поскакал назад, хотя до сих пор никто не мог бы похвастаться, что сумел повернуть смерть, – и подхватил он ее с пегой лошадки, пересадил на своего белого жеребца, крепко-прекрепко ее обнял и от души поцеловал, а потом и говорит:
– Вот уж бабушка обрадуется, когда снова тебя увидит.
А Мод Эпплгейт ему вот что сказала:
– И чтоб никогда я больше не слышала, как некоторые к людям в окна подглядывают.
Ну вот и зажила с тех пор Мод Эпплгейт весело и счастливо с мистером Смерть, и сдается мне, что и до сих пор живет. Слышал я, что стала она ему в его работе помогать, и когда мы еще малышами были и по вечерам начинали хныкать и в кровать не хотели идти, матери наши, бывало, нам говорят:
– А ну-ка, детка, угомонись, закрой глазки, сейчас придет к тебе Мод Эпплгейт и споет колыбельную.
И так оно и было. Я сам слышал.
@темы: СПН
-
-
12.10.2009 в 17:41-
-
12.10.2009 в 17:45-
-
12.10.2009 в 17:48users.livejournal.com/_mjawa/
-
-
12.10.2009 в 17:54-
-
12.10.2009 в 17:55-
-
12.10.2009 в 17:58-
-
12.10.2009 в 18:24Шахри офф - о, я вижу знакомый ник на "Сказках" и чертовски этому рада ))))
-
-
12.10.2009 в 19:14-
-
12.10.2009 в 19:26-
-
12.10.2009 в 20:20Demon Alcohol не за что!